Лабиринты запретной любви/ Часть 6

Пролог https://www.asienda.ru/post/26287/
Часть 1 https://www.asienda.ru/post/26289/
Часть 2 https://www.asienda.ru/post/26290/
Часть 3 https://www.asienda.ru/post/26291/
Часть 4 https://www.asienda.ru/post/26292/
Часть 5 https://www.asienda.ru/post/26294/

Часть 6

Татьяна смотрела на мать, которая с каким-то благоговением гладила рубашку, приговаривая:

- Ты не его дочь, поняла, не его, - в ее голосе слышалось дико отчаяние.

- Папа – не мой папа? – спросила Татьяна, она смогла это произнести.

Это многое бы могло объяснить в ее жизни, тихое поведение отца, не желавшего вмешиваться в ее жизнь, не хотевшего ей помочь ни словом, ни делом. Вера посмотрела на дочь и захохотала.

- Дурой родилась, дурой была, дурой и останешься, - она показывала на нее пальцем. – Конечно он твой отец. Кто еще? – хмыкнула она. – Тюфяк, размазня.

- Мама? – Татьяна окончательно запуталась. – Ты в порядке? – в ее голосе послышалось волнение.

Вера прошла на кухню и налила себе красного вина:

- Я в полном порядке, - она смотрела в окно, - в полном, теперь я одна, одна, - она рассмеялась, - как же долго я этого ждала.

Татьяна онемела. Она не узнавала мать, женщину, которая всегда следила за собой. Маски, физические упражнения, диета. Как же она злилась на Татьяну, которая могла кушать все и не поправляться. Часто, очень часто она повторяла ей – пошла в отца, в отца пошла.

- Ты хотела смерти папы? – тихо прошептала Татьяна.

Вера резко развернулась и запустила в дочь пустым бокалом. Та еле успела увернуться.

- Когда же вы все оставите меня в покое? – закричала она. – Он умер, так почему ты приходишь, мучаешь меня, как напоминание? Убирайся и не возвращайся никогда, - Вера наступала на дочь с горящими глазами.

- Мама, - опешила Татьяна от той ненависти, что звучала в словах родной матери, она была для нее всего лишь напоминанием… при чем неприятным.

- Я твоя мать, - Вера била себя в грудь, - я твоя мать, я дала тебе жизнь. Какую? – спрашивала она. – Чтобы ты тра... лась с мужем своей сестры? – закричала она, стоя около дочери.

Татьяна побледнела. Она смотрела в глаза матери и не могла произнести ни слова.

- Думаешь, я не знаю, что ты три месяца жила с ним, - Вера хотела ударить дочь по щеке, но остановилась.

Татьяна моргнула. Откуда ее мама знала, где она жила.

- Он приехал и сразу же помчался к тебе, к тебе, - он практически выплюнула последнее слово. – Богатый, шикарный мужчина подобрал тебя, - она повернулась к дочери, - хорошо ему давала, что он так задержался?

- Мама? – только и смогла вымолвить Татьяна.

- Что? А Миша мужик, - покачала она головой, - я сразу это поняла тогда на свадьбе, что же ты так плохо старалась, что не отбила его у сестры? Или подстилкой вечно быть хочешь?

Татьяна кашлянула, во рту все пересохло.

- За что ты так меня ненавидишь? – спросила она. – И я не спала с Мишей.

- Ну и дура, - пожала плечами Вера, внимательно посмотрев на нее, сказала, - ты изменилась, - отметила Вера, доставая новый бокал и наливая в него вино. – Мужик дает уверенность. Это я тебе говорила, что всегда должен быть правильный мужик, а не твой размазня, играющий у автоматов.

Татьяна нахмурилась:

- Так почему ты тогда позволила выйти мне за Ивана? Почему не остановила меня? Почему не протянула руку помощи? – закричала Татьяна, впервые набравшись смелости, спросить у матери.

Вера спокойно подняла бокал и стала пить вино, только допив, она поставила пустой бокал на стол с громким стуком:

- А кто меня останавливал? Кто? Кто меня предупреждал, что не надо рожать от твоего папаши, не мужик он был, хоть и причиндалы имел, - она скривилась, как будто бы съела что-то ужасно кислое, - и жизнь с ним была отвратительная, лучшие годы, - она закрыла глаза и вздохнула. – Я тебе столько раз говорила – учись, работай. Все успеешь, но ты сама у себя все украла – не смей меня винить. А Мишка мужик, все при нем, с возрастом стал только вкуснее.

Татьяна поняла, что Миша заходил к ней. Зачем?

- Проверить его прислала Нинка, за квартиру свою испугалась, - Вера словно прочитала мысли дочери и ответила на ее немой вопрос, - по этому я тебя тогда не пустила. Понимаешь, приехал бы он, а тут ты вся готовая, ножки раздвинула.

Татьяна покачала головой:

- Как же ты ошибаешься, - вздохнув, прошептала Татьяна.

- Приедут они, - Вера снова налила себе вина, - приедут, чувствую я, что вернутся. И что, - Вера усмехнулась, - будешь с сестрой мужика делить? Расписание устроите? Твой ничтожество. И дети у тебя такие же, все в своего папашку.

- Детей не трогай, - резко ответила Татьяна. – Я за детей глотку перегрызу.

- Ой, ой, ой, - Вера подняла руки, словно сдавалась, - какая серьезная.

- Мне жаль тебя, - прошептала Татьяна, - ты никогда и никого не любила, кроме себя.

Вера изменилась в лице, руки невольно коснулись рубашки, нежно, робко. Татьяна присмотрелась и поняла – у отца никогда не было такой, он не любил синий цвет.

- Это не папина рубашка, - поняла она.

Вера надменно взглянула на дочь:

- Вот именно, и ты, - она чуть нагнулась к ней, - не его дочь, а могла бы быть, но…, - она замолчала, а потом схватила Татьяну за руку и стала выпроваживать ее из дома, - убирайся, не смей больше ни о чем меня спрашивать, не смей.

- Мама? – Татьяна выдернула руку и покачала головой.

- Что мама? – Вера поставила руки в боки, рубашка задралась, обнажая бедра, пах, она была без белья.

Татьяна хотела одернуть рубашку, прикрыть, но Вера отмахнулась и сделала шаг назад.

- У меня есть, что показать, - хмыкнула она. – Мне нечего стыдиться, только вот, - Вера перешла на шепот, - надо знать, кому показывать, а не так, как ты – раздвигать ноги по первому щелчку мужика.

Татьяна осеклась… Она повернулась и ушла. Ее мать была права… она все это время именно так и делала, позволяла мужчинам пользоваться собой. Они брали то, что было доступно. Да, она сумела выдержать, устоять перед Михаилом… перед его страстью, диким необузданным желанием, но как бы горько и больно не было слышать, Вера была права, она ее предупредила, но не объясняла, словно хотела, чтобы та, оступившись, поняла всю глубину своего проступка.

Татьяна выехала на трассу. Она уверенно держалась за рулем. Спасибо Мише, без него бы она и дальше влачила бы существование под гнетом неудачного брака, где об нее вытирали ноги.

Сложно… как же сложно было осознавать то, что мать ее никогда не любила, и не хотела ее рождения. Просто у нее так получилось. Она вышла за ее папу, хотя никогда не хотела этого. Она практически избавилась от дочери, чтобы остаться одной, чтобы вспоминать то, что не удалось ей в ее жизни. Теперь это было ясно, как день.

Татьяна не понимала одного, как можно не любить собственного ребенка? Как? Ну пусть он от нелюбимого мужчины, пусть этот мужчина козел по жизни, но был же момент, момент зачатия… когда все было по другому… и он не казался таким уж плохим. Время. Время показало все стороны того поступка. Но дети. Они живые, маленькие, робкие, требующие внимания, ласки, заботы.

Татьяна купила Даше и Никите мороженное, новую куклу дочери, машинку Никите и новую компьютерную игру им двоим. Она сейчас могла себе это позволить. Миша… он принес много боли в ее жизнь, но также дал надежду, уверенность в завтрашнем дне. Что он за мужчина? Что он для нее? Кто он?

Татьяна обнимала детей. Рассказывая, что они пойдут в новый детский сад, он недалеко, а потом их будет ждать школа. Она будет их возить.

- А папа? – Даша уже почти засыпала, взглянула на нее из-под ресниц. – А мой папа?

Татьяна вздохнула. Как не крути, но Даша хотела видеться с Ваней, да и Ваня неплохо относился к дочери. Вот только она не знала, что скажет по этому поводу Света. Татьяна сидела на кровати, рядом с детьми.

- У папы новая семья, - осторожно начала она.

Даша резко открыла глаза:

- Как это? – не поняла она и тут же скривилась. – Папа больше не любит меня? – заплакала она.

Никита же лежал на бочке и молчал. Татьяна обняла дочь, хоть та и вырывалась:

- Ты плохая, к папе, хочу к папе, папочкаааа, - ныла девочка.

- Тише, Дашуля, тише, моя сладкая. Мы поедем к папе, через пару недель, поедем в парк кататься и к папе заедем, хорошо?

- Правда? – шмгынув носом, спросила девочка.

- Обещаю, - кивнула Татьяна.

Как бы она не хотела, но она должна была это сделать хотя бы ради дочери.

- Лучше бы у нас был новый папа, - подал голос Никита.

- Дурак, - повернулась к нему Даша и стукнула его кулачком.

- Ты что дерешься? – закричал мальчик. – Сама дура. Папа плохой, нам нового надо. Вот как дядя Миша.

- Нет, - закричала Даша. – Папу надо, к папе хочу.

Татьяна побледнела. Успокоить детей удалось не сразу, потом она тихо рассказывала сказку, в которую давно перестала верить. Только когда они уснули, Татьяна тихо вышла на улицу. В ночную прохладу.

- Не спится? – раздался мужской голос.

Татьяна вздрогнула. Ноги подогнулись. Она обернулась:

- Василий Степанович, как вы меня напугали, - тяжело дыша, сказала Татьяна.

- Ты извини, дочка. Детки у тебя славные, на моих внучат похожи. Такие же забияки, - мужчина поправил кепку и закурил.

Татьяна обхватила себя руками:

- Устали сегодня с ними? – спросила она. – Вы извините, что задержалась. Дел было много, зато все сделала.

- Это хорошо, - согласился мужчина. – Вы бы шли отдыхать. Завтра много нужно сделать, - заметил он. – Уже холодает.

- Да, - кивнула женщина, поежившись.

- Ладно, спокойной ночи, - мужчина направился к летней кухне, но остановился, словно вспомнил, - вот, держи, это тебе принесли сегодня.

Татьяна нахмурилась и взяла конверт. Большой, увесистый:

- Что это? – спросила она.

- Вам пришло, - пожал плечами мужчина и ушел.

Татьяна с волнением вскрыла конверт. Какие-то документы, книжки, свидетельства, доверенность. Она нахмурилась. Миша передавал ей право управлять имуществом родителей, кроме перепродажи и дарения.

Она в замешательстве присела на скамейку у дома. Мысли спутались. Он уехал… сказал, что вернется, а вместо этого прислал пакет документов. Нет, она не ждала, вернее не надеялась… да что она обманывает себя… она ждала, она ждала, что он вернется… но он не приедет. Она поняла, когда вскрыла конверт, когда посмотрела документы.

И телефон, простая ракушка, чернобелая. Татьяна включила его. Экран моргнул и погас. А потом легкий писк и вибрация. Женщина снова открыла телефон. На экране висел конвертик. Сообщение от неизвестного адресата без номера… неизвестного… она уже знала от кого, но не знала, что он ей напишет, да и зачем все это.

- Прости…

Всего одно слово и три точки и больше ничего. Татьяна стиснула зубы, чтобы не закричать в голос. Здесь он поцеловал ее снова, спустя столько лет. Здесь обнимал, крепко прижимал к себе. Здесь на этом месте, заставил ее чувствовать. Чего-то желать. Татьяна застонала. Почему же так больно, почему же так горько. Они же просто друзья. Бумаги упали на землю. Она сжимала телефон, когда побрела в теплицу.

- Прости, - шептали ее губы.

Просто прости. Никаких объяснений. Ничего более. Татьяна крутилась в теплице, а перед глазами стояла картина, вот она с тяпкой, вот просит его молчать, просит остановиться. Чего она хотела? Она бы хотела, позволить ему все… и тогда было бы больнее? Сейчас от осознания, что у нее могло бы остаться хотя бы это воспоминание… или нет… нельзя, нельзя даже думать, даже допускать такую мысль… Он женат… женат на ее сестре. Оле.

- Ненавижу, - слезы капали на грядки, когда она схватила тяпку и стала сопать, - ненавижу… ненавижу и любю… люблю, люблю… боже, как же я люблю его. Ззачем? – закричала она в темное небо. – Почему? Для чего?

Татьяна сопала и сопала землю, шепча вопросы, на которые не было ответа. Никто не мог ей ответить. Она не просила любви, она ее не хотела, так почему же так больно, дико одиноко и холодно?

Как она могла влюбиться? Она же старалась избегать этого. Старалась всеми силами своей маленькой души. Он не приедет, понимала она… и он не приехал, больше ничего не написал, не сообщил о себе. Проходили дни, недели, месяца. Татьяна научилась жить по новому в доме его родителей.

Она откладывала каждый месяц небольшую сумму, чтобы у нее было что-то на черный день. День, когда ей придется уехать из этого дома вместе с детьми… или выкупить его у Михаила… 10 лет – она уже жила здесь, каждый день, вкладывая свои силы в эту землю. 10 лет, как она уехала от мужа. 10 долгих лет, но относительно спокойных лет.

Дети выросли. Им уже почти 16 лет. Татьяна вздохнула. Она старалась все для детей. И чтобы и язык они знали, и компьютеры у них были, и курсы, кружки, порой забывая о себе. Она немного поправилась, раздалась. Нет – не располнела. А просто немного окрепла, уже не была той худощавой девчонкой. И грудь выросла, и даже появился животик. Вот этот животик ее и беспокоил уже несколько месяцев, напоминая о себе тянущей болью внизу живота, частыми кровотечениями.

Как бы она не хотела обращать на это внимание, но ей пришлось посетить врача. Доброкачественная опухоль, миома, киста на яичнике. Столько всего по женски, что Татьяна смутилась, когда врач сообщил ей. Сказал, что нужна операция, что тянуть не нужно, но Татьяна не могла сейчас позволить себе лечь в больницу.

- Смогу только осенью, - вздохнула она.

Врач покачал головой, прописал ей гормоны, от которых она стала поправляться. Да и животик заметно вырос за последний месяц. Миома росла. Как будто бы беременна, подумала она. Если бы не регулярные кровотечения, вернее нерегулряные, можно было бы подумать, что залетела… правда вот не от кого усмехнулась Татьяна.

Она ни с кем не встречалась все это время. Во-первых ей было некогда, а во-вторых, она не хотела никого подпускать близко к себе. Слишком глубокие раны нанесли ей мужчины. А проверять, что все могло бы быть иначе, она не собиралась. Да и не нужен ей был секс, жила без него и дальше проживет. И пусть с экранов телевизора кричат о другом.

Самое главное, что она обо всем разговаривала с дочерью и сына, объясняла, что не понимала, искала в Интернете. Она говорила дочери, что она девочка, девушка, в будущем мама. Даша кивала и отмахивалась, жуя жвачку или крася ногти.

- Мама, ну ты опять о своем, что я тебе маленькая, - кривилась она. – Я да, я хочу новый телефон, что я как нищая хожу со старым.

- Даша, - нахмурилась Татьяна, - мы тебе купили новый телефон три месяца назад, сенсорный, как ты и хотела.

- И что? – невозмутимо отвечала девушка. – Он уже не модный. Ты не купишь, купит папа.

Татьяна вздыхала, качая головой. Что она только не делала, но Даша росла сложным ребенком. Противоречия разрывали ее душу, да еще Ваня подливал масла в огонь своими словами, порочащими ее. Она знала, что у них не такой уж достаток, чтобы купить Даше новый телефон, но промолчала, чтобы не огорчать дочь.

- Когда заводите детей, - Даша встала, не заметив, что задела планшет.

- Осторожно, - Татьяна хотела его поймать, но не успела. Планшет упал, стукнувшись углом. По экрану тут же побежали трещины.

- Я же не специально, - Даша развела руки. – И ты могла его уронить.

- Это же Никиты, - расстроилась Татьяна.

- Так что? – Даша поставила руку в бок. – Значит, ты ему купишь новый планшет, а мне телефона не видать?

- Даша, - Никита заглянул в комнату. – Как ты разговариваешь с мамой? – одернул он сестру.

Юноша подошел к матери, обнял ее, поцеловал. Он был выше ее на голову. Худой, такой же как она в молодости.

- Вот зачем тебе был нужен мой планшет? – спросил он.

- Тебе что жалко для родной сестры? Вечно ты ко мне придираешься, - не унималась девочка. – Цепляешься? Вы житься мне даете, к папе соберусь и уеду.

Татьяна чуть сжала руку сына, молча моля его, чтобы не спорил с сестрой.

- Мама, ты какая-то бледная? Ты как к врачу съездила? – обеспокоено спросил сын.

- Все хорошо, - Татьяна подняла с пола планшет и покрутила в руках.

- Я узнаю, можно ли его починить, - Никита забрал его из рук матери.

- Если вы почините, значит, купишь мне телефон? – обрадовалась Даша.

- Иди, прополи три ряда, а потом поговорим, - серьезно сказал Никита.

- Ты в своем уме? – воскликнула Даша. – У меня маникюр, я девочка.

- Мама тоже женщина, - напомнил ей Никита.

- Дети, дети, пожалуйста, - взмолилась Татьяна. – Я прошу вас, давайте не будем ругаться.

- Ты не любишь меня, ты Никиту больше любишь, - со психом произнесла Даша и выскочила из комнаты.

Таня опустила голову. Итак, постоянно. Даша вела себя, как капризный избалованный ребенок.

- Ты ее балуешь, - заметил Никита. – Она становится неуправляемой.

Татьяна протянула руки и обняла сына за талию:

- А как же мне не баловать вас, вы же мои дети, самые лучшие, самые любимые, - тихо произнесла она.

- Отец тоже ей потакает, слово специально, чтобы навредить тебе, наговаривает ей разное, - жестко произнес Никита.

Он так больше с ним и не виделся. Как отказался в детстве, так и по сей день не хотел, видеть отца. А Даша же ездила раз в две недели к ним на выходные.

- Что он на этот раз выкинул? – устало спросила Татьяна.

- Ничего, - отмахнулся Никита, не желая говорить. – Ты наняла работника? Это потому, что я в лагерь уезжаю? - спросил он.

- Илья, - кивнула Татьяна. – Да, Илья, хороший парень. Ему осенью в армию. Переехали они недавно. Пришел по объявлению. А тебе надо поехать, отдохнуть.

- А ты когда будешь отдыхать? – спросил Никита.

- Осенью, как соберем урожай, - улыбнулась Татьяна.

Никита присел перед матерью на корточки, убрал прядь волос с ее лица:

- А осенью ты мне скажешь, что надо высадить новую рассаду в теплицу, потом убрать пчел, потом отвезти мед и так далее и так бесконечно, - покачал он головой.

Татьяна вздохнула и пожала плечами:

- Это же не наш дом, - напомнила она ему. – Нам надо заработать, чтобы купить что-то себе или этот дом выкупить со всем, что тут есть.

- Ты сама-то в это веришь? Кто тебе продаст его за бесценок, ты столько сюда вложила своих сил, построила теплиц, что теперь это уже бизнес, - серьезно заметил Никита.

- Да, сынок, - она тронула его волосы, поцеловала в макушку, вдыхая его запах, самый родной на свете. – Время покажет, - спокойно ответила она, а душе снова проснулась тревога.

Татьяна молчала, но она страшилась. Ведь когда-нибудь они вернутся, и Миша попросит освободить его дом. Миша. Татьяна сжала тяпку сильнее, так, что у нее заболели кисти.

- Вам бы отдохнуть, Татьяна Юрьевна, - услышала она позади себя. – Уже три часа без продыху тяпаете.

Таня остановилась и взглянула на парня. Коренастый, синие глаза, русые волосы. Симпатичный.

- Все хорошо, Илья, - вздохнула она. – Я люблю работать, это успокаивает, - призналась женщина.

Илья пожал плечами, облокачиваясь на тяпку:

- По вам не видно, вы так работаете, будто бы что-то пытаетесь доказать что ли, не понимаю, - сказал он.

Татьяна нахмурилась:

- Просто люблю работать, - ответила она.

Ей не нравился разговор. Она вообще не любила разговаривать с незнакомыми людьми. А Илья – чужой человек. Он работал на нее всего неделю. Его помощь пришлась кстати. И Даша стала даже появляться в теплицах, правда при полном параде, с макияжем, в короткой юбке, благо хоть туфли на каблуках не надевала.

- Илья, а я не вырву саженец, - сладко пела она, искоса поглядывая на парня.

- Нет, - он приседал с ней рядом и показывал, где арбуз растет, а где трава.

Даша млела, а у Татьяны сердце сжималось в тревоге за дочь. Она смотрела и вечером пыталась с ней поговорить, а Даша злилась и отмахивалась от нее.

- Илья, я тебе воды принесла, - Даша в коротком платье появилась в теплице.

Татьяна вздохнула. Илья снова пожал плечами и взял стакан:

- Спасибо, - буркнул он.

Даша же рассматривала его. Он вспотел, и майка прилипла к телу, крепкому, мускулистому. Ее дочь жадно поедала глазами парня. Тане побледнела. Этого еще ей только не хватало.

- Даша, тебе надо отнести документы в школу, - напомнила ей Татьяна.

- Мама, - скривилась девушка, - ну как всегда, ты так не во время.

- Татьяна Юрьевна, а вы не хотите пить? – предложил Илья.

- Нет спасибо, - отказалась женщина, выразительно посмотрев на дочь

Ее девочка выросла, и выросла так быстро. Она в свои 15-16 лет даже и думать не думала о мальчиках, а сейчас такое время, мир перевернулся. Все стало настолько открытым, доступным… да что там 16 лет, она и 18-то с трудом все понимала об отношениях мужчины и женщины. А Даша расцвела. У нее налилась грудь, она развита была не по годам, а в голове полный кавардак.

- Илья, - Татьяна посмотрела на парня, - она моя дочь, - напомнила она ему, - и она еще совсем девчонка.

- Что вы, Татьяна Юрьевна, - Илья смутился, - я даже и не думал, вы не переживайте.

- Я волнуюсь за нее, не за тебя, тебя просто предупреждаю, она еще маленькая, - Татьяна прижала руку к груди.

Сердце кольнуло. Живот опять стал ныть, и появилась эта тупая боль внизу. Татьяна слегка выгнулась, пытаясь распрямиться, как боль новой волной нахлынула на нее, заставив охнуть и выронить тяпку.

- Что? – испуганно кинулся к ней парень, - что с вами?

Татьяна покачала головой и чуть не упала, наступив на тяпку. Илья подхватил ее и приобнял, пытаясь удержать женщину.

- Мама, а где мое синее платье, мама!!! Мама! – Даша появилась в теплице неожиданно.

Увидев, что Илья обнимал Татьяну, у нее выступили слезы на глазах.

- Мама! – закричала она и побежала к дому.

Татьяна выпрямилась. Острая волна боли прошла. Неужели она не дотянет до осени, подумала женщина. Как же не хотелось ложиться на операцию прямо сейчас. А еще эти гормональные таблетки, которые вызывали то аппетит, то тошноту.

- Все в порядке, - тихо, срывающимся голосом прошептала Татьяна.

- Точно? – парень беспокоился за нее. – Вы так побледнели.

Татьяна кивнула:

- Да, Илья, все в порядке, отпустило уже, я пойду, прилягу, - она медленно побрела из теплицы.

Парень поднял ее тяпку и с жалостью смотрел ей в спину. Она красивая женщина. Такая теплая, мягкая, его руки еще хранили ее тепло. И взгляд темный, глубокий. Илья поставил тяпку в углу теплицы и продолжил работать, все еще чувствуя податливость ее тела, когда он подхватил ее, придержал, чтобы не упала. И этот легкий запах лаванды, цветочный, такой будоражащий. Он глубоко вдохнул воздух, на миг остановившись.

- Татьяна, Татьяна Юрьевна, - произнес Илья, словно пробуя на звук ее имя в его устах…

У нее пересохло во рту. Татьяна зашла в дом, как на нее тут же налетела дочь:

- Да как ты могла, - кричала она. – Он же молодой, а ты уже старая, но конечно, - она взмахнула руками, - ты же взрослая, тебе уже все можно, ты же не девочка, - Даша зарыдала. – Но он же Илья, мой Илья.

- Даша, ты что? – удивленно воскликнула Татьяна, моргнув. – Ты что несешь?

- Что за крики? – из своей комнаты прибежал Илья. – Что происходит?

- А то, что наша мама спит с Ильей, - со злостью прокричала Даша.

- Что? – в один голос воскликнули Татьяна и Никита.

- Даша, успокойся, - попросила ее Татьяна, присев на стул.

Ей так замутило, что она с трудом говорила. Никита обеспокоено взглянул на мать:

- Тебе плохо? Голова болит, сердце? – он увидел, что она прижимает руку к груди.

- Конечно, у нее болит сердце, она увела моего парня, а мне мораль постоянно читает, нотации, так нельзя, тут думай, тут не думай, надоело, я к папе переезжаю, - объявила Даша и выскочила из комнаты.

- Мама, - осторожно начал Никита.

- Кит? – Татьяна с тревогой взглянула на сына. – Что с Дашей?

- Она наверное влюбилась, - пожал плечами сын, - а это, - он запнулся.

- Ты что? – Татьяна вздрогнула, как ее сын мог подумать, что она и Илья, Илья и она, Татьяна покраснела.

- Мам, - Никита перебил ее. – Ты уже столько лет одна, это вполне объяснимо и, - начал он.

- Нет, - Татьяна замотала головой, - нет, ты что, Никита. Ничего не было и нет. Мне просто стало нехорошо, голова закружилась.

- Мама, не надо ничего объяснять, - улыбнулся Никита. – У отца своя семья.

- Никита, родной, - Татьяна взяла его лицо в свои ладони, - я живу только для вас и ради вас. Мне больше никого не надо.

- Она врет! - закричала Даша, появившись в сумкой в руке. – Она врет. Она всегда изменяла отцу, он мне сам сказал. Она ему изменяла.

Татьяна побледнела. Никита стиснул зубы. А Даша показывала на мать пальцем и обвиняла:

- По этому они расстались, по этому она отдала отца Светке, она всегда ему изменяла, мой папочка. И я ухожу к нему, я переезжаю. Ненавижу тебя, - закричала Даша и выскочила из дома.

- Даша, - закричал Никита и кинулся за сестрой.

- Даша, - прошептала Татьяна, она сидела и смотрела на раскрытую дверь.

Ее дочь влюбилась… или увлеклась… и она ушла из дома… ушла…, подумав, что у нее что-то есть с Ильей.

Ты ему изменила. В ушах звенели слова дочери. Ваня совсем опустился. Как он мог сказать такое дочери. Как он мог?.. Хотя Ваня мог. Он мог что угодно, даже опорочить ее в глазах дочери.

- Вернись, иди и извинись перед мамой, - требовал Никита на улице, схватив сестру за руку.

- Пусти, за мной такси сейчас приедет, я уезжаю к отцу. К твоему ненавистному папочке, -
кричала в ответ Даша. – Ты его не любишь, а я его обожаю.

- Он бил нашу маму, - напомнил ей Никита.

- И правильно делал, - воскликнула Даша, вырвав руку, - за измену можно и не только это.

- Ты никуда не поедешь, - Никита схватил ее за руку и потащил в дом. – Ты маленькая девчонка, я отлуплю тебя.

- Не посмеешь, - кричала Даша, пытаясь вырваться.

Татьяна тяжело дышала, прижимая руку к сердцу. Она не верила, что это происходило, но она понимала, что теряла дочь. Дочь, которую так любила.

- Извинись, - требовал Никита, захлопывая дверь и преграждая путь.

- И не подумаю, - надменно ответила Даша. – Вы трусы, оба трусы. А ты изменьщица. Как ты могла с Ильей? Ты изменяла папе.

Татьяна медленно подняла голову и посмотрела на дочь:

- Даша, тебе надо успокоиться, ты сама не понимаешь, что говоришь, - спокойно начала Татьяна.

- Даша, - строго произнес Никита, сжав кулаки.

- Я не понимаю, я не понимаю, - воскликнула девочка, - да ты спроси у бабушки, ведь даже она говорила ей, - она показала на Татьяну, - спрашивала у нее – знает ли кто отец. Так что можешь и дальше защищать ее, а я уезжаю.

Татьяна онемела. Какая же скотина Иван, как он мог, как он наговорить дочери такое. Она взглянула на сына, но он не был удивлен, как будто знал, как будто бы…

- Это он специально, - спокойно произнес Никита.

Татьяна подняла руки, чтобы не слышать. Зачем они так с ней. Никита тоже знал… знал скорее всего со слов Даши. Больше неоткуда.

- А знаешь что, - Даша толкнула брата, - а она ведь молчит, она даже не отрицает, так ли хороша наша мама? – язвительно произнесла Даша и оттолкнула брата.

Никита молчал. Они слышали, как хлопнула калитка, как от дома отъехала машина. Татьяна боялась посмотреть сыну в глаза. Она боялась поднять голову… ее дочь была права, она даже не отрицала… так ведь это было… было в ее жизни… было то, что так и не удавалось забыть, как бы ей этого не хотелось.

- Мама? – осторожно начал Никита.

Татьяна закрыла лицо руками и зарыдала. Она больше не могла сдерживаться.

- Мама? – с отчаянием произнес Никита и опустился на пол у двери.

… прошлое никуда не ушло… оно здесь… рядом.. незримо, понимала Татьяна, сотрясаясь в рыданиях…


продолжение тут https://www.asienda.ru/post/26296/