Давно я здесь не хулиганил

Снег все-таки тает и у нас, сие отрадно, хотя вытаивают из под него не крымские цикламены или воронежские пролески и даже до родимых хохлаток ещё далеко.
Вместе с тем пока ещё не раскисло, по его остаткам можно проехать с тачкой и надо срочно развозить накопившийся за зиму навоз. Это занятие если и удручает меня, то только в плане объема затраченных физических сил, коих стало уже заметно меньше по сравнению с эпохой нашего переезда в Сенцово.
Все прочие аспекты отрицательных эмоций не вызывают, а даже наоборот: как представлю, каким крезом выгляжу в глазах многих и многих дачников и прочих землевладельцев, так и нехорошее чувство превосходства шевелится.
Внезапно в закромах памяти вдруг отыскался пример того, как данная субстанция упоминалась даже в поэзии, даже высокой и более того - эротической:

Спешимся здесь, постоим над золою в печали,
В этих просторах недавно еще кочевали

Братья любимой, и след их былого жилья
Ветры вдоль дола песчаного не разбросали.

Мелкий, как перец, осыпал помет антилоп
Травы прибрежного луга, пустынные дали.

В час расставания слезы катились из глаз,
Словно мне дыни зеленой попробовать дали.

Спутники мне говорили: "Зачем так страдать?
Ты ведь мужчина, и слезы тебе не пристали".

Но у развалин мы разве надежду найдем?
Но облегченье от боли дает не слеза ли?

Помнится: Умм аль-Хувейрис ушла - я рыдал,
Также и Умм ар-Рабаб я оплакал в Масале.

Дикой гвоздикою дышит чуть свет ветерок,
Мускусом, помню, красавицы благоухали.

Слезы текут мне на грудь, не могу их сдержать,
Перевязь всю пропитали, блестят на кинжале.

Я вспоминаю сегодня счастливейший день,
Помнится, мы к Дарат Джульджуль тогда подъезжали,

Там для красавиц верблюдицу я заколол,
После чего их самих оседлал на привале.

Двинулись в путь - потеснил я Унейзу, залез
К ней в паланкин, мы с верблюда едва не упали,

И закричала: "Что делаешь, Имру-уль-кайс!
Ношу двойную верблюд мой осилит едва ли!"

Я отвечал ей: "Покрепче поводья держи!
Дай поцелую тебя, и забудем печали!"

(перевод А Ревича)

Стих, как видите, достаточно оригинальный, равно как и его автор, в соответствии с законами жанра поставивший свою подпись в последних строках ( хотя в общем они не последние - касыда ещё длинная, но довольно однообразная), крупнейший поэт доисламской Аравии, вояка и авантюрист.

Рейтинг поста:  +22