Наказаны любовью/глава 3

Пролог https://www.asienda.ru/post/28326/
Глава 1 https://www.asienda.ru/post/28362/
Глава 2


Глава 3
… Алехандро пил виски и смотрел на Августу. Она зашла в гостиную и остановилась, следом за ней шел Бруно и нес чемодан.

- Теперь ты будешь здесь жить, - спокойно сообщил ее муж. – Вместе в одном доме две женщины. Одна беременна, другая будто бы беременна. Мечта любого мужчины, - он пытался задеть ее, но Августа не реагировала на его грубость.

Августа чуть опустила взгляд. Она не понимала, зачем он заставил ее приехать сюда. Она могла прекрасно жить в доме в городе.

- Можешь даже общаться с ней, - хмыкнул Алехандро, он был горд собой, что у него получилось сделать Кристине ребенка. - И да, привыкай к мысли, что у тебя будет ребенок, о котором ты будешь заботиться.

Августа вздрогнула и сцепила руки за спиной. Ребенок? Она не была готова к ребенку. Он постоянно требовал от нее наследника, а она… она не могла представить себя с ребенком на руках.

- Мы, конечно же, наймем няню, чтобы она тебе помогала, - успокоил свою жену Алехандро. - Я узнаю – сколько нужно времени, чтобы мать кормила его грудью. Так что все это время вы будете жить здесь. И только потом, ты вместе с ребенком вернешься домой. И никто ничего не узнает. А Бруно присмотрит за вами обоими.

Алехандро был горд. Его ребенок. Отец еще не знал об этом, но он не пойдет в их дом, не станет унижаться перед ними, чтобы сообщить ему эту новость. Алехандро подождет, когда отец сам нагрянет в его дом, вот тогда он ему и сообщит.

За это стоило выпить. Алехандро рассмеялся и налил себе порцию виски. Махнул рукой Бруно, отпуская его. Мужчина тут же направился к лестнице и поднялся на второй этаж.

- Что ты стоишь, как не родная? – спросил Алехандро. – Иди, располагайся и не путайся у меня под ногами, - жестко произнес он.

Его жена, не проронившая ни слова, уже умудрилась вывести его из себя. А он хотел праздновать, отмечать свою победу. Никогда Николас не станет наследником, только он, только его сын, в жилах которого будет его кровь, будет править их бизнесом.

Августа направилась к лестнице. У нее ужасно разболелась голова. Как же она устала, ей хотелось прилечь. Поездка за город утомила ее. Алехандро покачал головой – смиренная покорность, и тут же перед глазами всплыло то, как Кристина сопротивлялась, всегда, каждый раз, она противилась ему, понимала, что бесполезно, но боролось до последнего.

- Нет, - прошептал Алехандро, он не будет от нее избавляться. – Она мне нужна, будет моей игрушкой, - Алехандро усмехнулся, - да будет так, - произнес он и выпил до дна.

Августа шла по коридору, когда услышала, что кто-то скребся в дверь, в которой торчал ключ. Она подошла и повернула ключ. Открыв дверь, столкнулась с молодой женщиной. Длинные черные волосы, затянутые в хвостик, зеленые глаза, испуганный взгляд. Августа шире распахнула дверь и встала на пороге.

- Ты кто? – спросила она, хотя знала, что это именно та девушка, которая ждала ребенка от Алехандро.

Кристина смотрела на женщину, не зная, чего от нее ожидать. Чуть старше ее, но у нее был затравленный вид, пустой взгляд. Кто эта женщина? Зачем она пришла к ней? Кристина, которая сама находилась в незавидном положении, захотела приободрить ее. Хоть какая-то радость – живой человек, с кем можно было бы поговорить. Ведь она целый месяц видела только Алехандро и Бруно. Неужели и ее сюда привезли для их утех?

- Кристина, - девушка попыталась улыбнуться – впервые за эти две ужасные недели, но улыбнуться не получилось – а если это еще один человек, который пришел сюда, чтобы мучить ее.

- Августа, - прошептала в ответ жена Алехандро. – Я его жена, - сообщила она и увидела, как побледнела Кристина.

Кристина отшатнулась назад. Краска сбежала с ее лица. Она еще одна, еще один ее мучитель.

- Ты беременна? – спокойно спросила Августа.

Кристина покачала головой, ее начала бить нервная дрожь.

- А Алехандро сказал, что да, - Августа прижала руки к вискам, словно пыталась успокоить головную боль.

Кристина молчала. Она не знала, что ей делать – умолять эту женщину помочь ей или держаться от нее подальше. Августа как будто бы была не в себе, однако могла говорить, и вроде бы разумные вещи.

- Я не могу родить, по этому ты родишь ему сына, - ее слова казались детским лепетом, она говорила о таких вещах обычным будничным тоном. – Я ничего не решаю, - она пожала плечами.

Кристина в изумлении уставилась на нее:

- Как вам живется с таким мужем? – спросила она.

- Мне его выбрал отец, - просто ответила Августа.

- Разве в наше время такое возможно, - удивилась Кристина. – Вы согласились? – она готова была говорить с ней о чем угодно, так хотела, чтобы хоть кто-то был сейчас с ней рядом, но только не Бруно и Алехандро. И все же надеялась, что Августа сможет ей помочь, главное расположить ее к себе.

- Он все решил, - пожала плечами женщина. - Мне представили Алехандро и сказали, когда будет свадьба. Меня в принципе все устраивало, - Августа смотрела сквозь Кристину. - Только вот ребенок. Я не понимаю, что делать и как быть, - растерянно призналась Августа. – Я не хочу.

- Господи, - только и смогла прошептать Кристина.

Она не понимала, что за люди эта семейка, у них у всех были проблемы с головой. Кристина осознавала, что она срочно должна что-нибудь придумать, чтобы сбежать. Две недели, ей надо подождать две недели, и когда снимут гипс, никто и ничто ее не удержит тут. Она сразу же пойдет к Роберто, она все ему расскажет, он должен будет ее понять, он же любит ее. Любит. Кристина обхватила себя руками.

- Познакомились? - Алехандро заглянул в комнату, обе женщины вздрогнули.

- Теперь тебе будет с кем поговорить, вы женщины всегда любите посплетничать, - казалось, что он пожалел Кристину в этот в момент, но его холодный взгляд и равнодушие говорили совсем о другом – он с вожделением посмотрел на Кристину и покачал головой.

Кристина внутренне содрогнулась, открыла глаза, но Алехандро уже вышел из комнаты.

- А может ребенка не будет? – тихо спросила Августа, - я так не люблю шум, а он будет кричать. Да и не хочу я всего этого, я хочу тишины, пойду прилягу.

Взгляд Августы стал отрешенным, она повернулась и вышла. Бруно тут же появился в проеме, преграждая Кристине путь. Девушка взялась за стул… он всегда был рядом, не спускал с нее глаз. Порой ей казалось, что он переставал обращать на нее внимание, но это была лишь видимость.

Кристина прижала руку к животу. Ребенок. В первую очередь – это ее ребенок, и она поняла, что любым способом должна сберечь своего ребенка от этой женщины, которая и сама не в состоянии позаботиться о себе, не говоря уже о ребенке. Бруно осмотрел ее с ног до головы и только потом демонстративно захлопнул дверь и закрыл ее на ключ.

Кристина опустила голову, закрыв глаза. Она снова в клетке, снова взаперти…


… он загонял себя, словно запирал все свои эмоции на замок, а ключ был потерян. Роберто посмотрел на закрытую дверь его комнаты. Он мог и не выйти. Роберто стоял в комнате у зеркала. Строгий костюм. Галстук. Сегодня он женится. Ради этого он даже побрился. В руке зажато кольцо. Кольцо, которое он так и не надел на палец Кристине. Он до сих пор не знал – понравилось оно ей и подошло ли, и уже никогда не узнает. Кольцо – символ верности, любви и счастья, превратилось – в перст судьбы, разрушивший мечты, укравший счастье.

Он сделал выбор. Роб понимал, что не заяви он своем решении жениться – мать никогда бы не смогла его заставить. Он пошел на это, посчитав, что это будет гораздо удобнее прежде всего ему самому. Палома. Армандо. Рамона. Он сам. Главное он. Ему это было даже нужно, чтобы вычеркнуть ее из памяти, обрубить все, что напоминало о ней, чтобы больше не мучиться, не страдать.

Ему нужна была жена, жена, которая никогда не станет вмешиваться в его жизнь с одной стороны, а с другой – он женат, что давало ему определенные возможности свободной жизни без обязательств перед женщинами. Он все правильно рассчитал – это именно то, что требовалось от него сделать – просто сказать да.

Роберто спустился вниз и застал Рамону, величественно стоявшую у камина. Армандо сидел на диване. Палома нервно сжимала руки. Роберто подошел к ней. Его руки были в карманах. Сдержанность. Холодность. Ничто не выражало его эмоций. Такую жизнь он выбирал – больше никаких надежд, никакой любви.

Сама церемония не заняла много времени. Пустые слова согласия. Без обещаний, без клятв. Без поцелуев. Роберто достал правую руку из кармана только в момент, когда нужно было поставить подпись. Расписавшись, он опять убрал ее в карман. Фотограф сделал снимок. Роберто не обнял свою молодую жену. Он просто встал чуть позади нее. Этот снимок – его первый снимок новой жизни и попал в газеты.

Мать как всегда обо всем договорилась, даже о статье на первой полосе. Кому это было нужно? Ну да конечно, это нужно было Армандо. Роберто крутил в руках фужер с шампанским. Оставаться в доме больше не хотелось. Поднимать бокал за свершившийся факт, тем более не было никакого желания. Он поставил фужер на камин и ушел, ничего никому не объясняя, предоставив матери самостоятельно показать дом его жене.

Жена. Палома. Если бы на ее месте была Кристина, то… Роберто чуть не запнулся… он на миг представил их свадьбу и если бы сейчас бы она была его… он бы не терял и минуты, он бы целовал ее, обнимал. Роберто стиснул кулаки до боли, так нестерпимо было его желание – почувствовать ее тепло.

Он женат… женат на Паломе. Другой женщине. Реальность обрушилась на него, как ушат холодной воды. Роберто сделал шаг, потом другой… он бежал из дома, в котором не было ему успокоения. Он сделал дело. Этого хотели они, это было удобно ему. Решительным шагом Роберто направился к своей новой машине. Так тоже можно жить, подумал Роберто. Он сел в машину. Откинулся на сиденье.

- Господи, Кристина, ну почему? – его вопрос повис в воздухе, на который у него было ответа…


… он ждал, надеялся, что она ему ответит. Бывают же чудеса. Рафаэль сжал руку жены. А если, а вдруг она откроет глаза и улыбнется ему. Мужчина устало вздохнул, он за это время сильно поседел. Сколько дней он уже не был дома? Столько, сколько его Луз лежала в больнице. Рафаэль встал и вышел из палаты.

Винсенте вышел из-за угла и посмотрел в след Рафаэлю. Он почти был сломлен, подавлен, практически убит горем. На губах мужчины появилась улыбка. Он зашел в палату к Луз. Руки так и тянулись к аппарату, чтобы отключить его. Безумно хотелось вырвать капельницу. Это как заноза, засевшая глубоко. И не было пока никакой возможности вытащить ее. Она мешала, беспокоила, ныла. Ему так хотелось покончить со всем разом, хотя бы с этим вопросом. Кристина вроде бы держалась… нет… а вдруг что-то пошло бы не так. Не сейчас, еще не время. У него должен быть запасной план. Винсенте от злости сжал кулаки. Он должен сделать так, чтобы Рафаэль сам лично отключил жену от аппаратов, это должно выбить почву у него из-под ног…


… Он никак не мог позволить своим ногам сделать шаг, чтобы переступить порог дома. Он впервые приехал сюда после трагедии. Больше месяца его не было дома. Рафаэль вздохнул и сделал шаг. Повсюду стояли их фотографии. Маленькие отрывки их жизни, счастливые стопкадры - их радости, счастья.

Мир оказался настолько хрупок, как и человеческая жизнь. Он как врач понимал это. В свои 38 лет он уже видел много трагедий, смертей. Но момент рождения – самое удивительное, что было на земле. Первый крик ребенка.

Ребенок. Родится ли его ребенок? Услышит ли он крик своего малыша? Их с Луз продолжение. В этом ребенке соединится и воплотится все то хорошее, что было в них. Вернее что было в Луз и есть в нем сейчас.

Рафаэль обошел весь дом. Он как бы заново знакомился с каждой комнатой, в которой еще слышался смех Луз, и где ее уже никогда больше не будет. С трудом он открыл дверь спальни и опустился на пол. Скупая мужская слеза скатилась по его щеке…


… что-то коснулось ее щеки. Кристина испуганно открыла глаза и вскрикнула. Бруно стоял над ней с усмешкой на губах, глаза вожделенно блестели.

- Уйди, - прошептала Кристина. – Немедленно выйди из комнаты, я пожалуюсь Алехандро, что ты нервируешь меня, а это отразится на ребенке, - сухо шептала Кристина, язык еле ворочался от сковавшего ее страха, но она держалась, старалась не показывать вида, как ей страшно.

Бруно хмыкнул и выпрямился. Не сильно-то она его и пугала… а вот Алехандро да, то был скор на расправу. А неприятности с сеньором ему не нужны. Он повернулся и вышел.

Кристине мешал гипс. Нога под ним ужасно чесалась. Хотелось снять его и помыться. Тереть кожу до тех пор, пока не смоет с себя все его прикосновения. Неделя. Всего неделя, и она сможет передвигаться по дому. А там она окажется в шаге от свободы.

Свобода. Она столько времени не дышала свежим воздухом. Еще Августа. Эта женщина никогда не будет растить ее ребенка. Кристина села на кровати и прижала руку к животу. У Августы не все в порядке с головой… и Кристина тоже начинает терять себя в этих четырех стенах, и она начинала молиться, чтобы выдержать, чтобы сбежать… уже не ради нее самой. Хотя бы ради ребенка, ради Роберто.

Как же медленно тянулось время, когда жаждешь, чтобы оно прошло быстрее. Кристина почувствовала легкую тошноту. Теперь это стало ее привычное состояние. Организм перестраивался. В нем развивалась новая жизнь.

Новая жизнь. Августа рассеяно смотрела на стол. Бруно ее немного пугал, а ей придется жить с ним в одном доме не один месяц.

- Выпейте, кофе, сеньора, - предложил Бруно.

Он привык уже выполнять разнообразную работу по дому. Вот и теперь. Подать кофе хозяйке совсем не составило ему труда. Также, как и следить за двумя женщинами, одна из которых постоянно молчала. А вторая – постоянно стояла за себя. К

Он ждал, когда же снимут гипс и ей разрешат ходить по дому. Он вдоволь наиграется с ней, а то уже порядком наскучило однообразие дней, хоть какое-то разнообразие.

Бруно усмехнулся, понимая, что Кристина обязательно предпримет попытку к побегу. Он с удовольствием понаблюдает за ее тщетными попытками. Может один раз даже позволит ей почувствовать немного свободы, будто бы он утратил бдительность. Будет весело.

Бруно хмыкнул, отчего Августу передернуло. Она поставила чашку на стол и ушла к себе. Голова раскалывалась. Августа открыла сумочку, чтобы достать таблетку. Она рылась в сумочке, ища пузырек, вытаскивала все подряд и в итоге перевернула сумочку и высыпала все на кровать. Она задумчиво взяла конверт с именем Алехандро, выпавший из сумочки. Надо отдать ему, подумала она и сунула конверт в ящик тумбочки…


… Алехандро задвинул ящик стола и откинулся на спинку кресла. Он смотрел на портрет Анны. Его бокал был наполовину пуст.

- Я праздную, - он приподнял бокал. - Я торжествую, - он сделал глоток. – Ты не победишь меня. На любой твой ход, у меня будет множество ответных ходов. Никогда. Слышишь, никогда ты не сможешь меня победить. Ты как пришла в этот дом никем, так никем и останешься. Как и твой сынок, - Алехандро допил и кинул стакан в стену.

Стакан ударился и упал на ковер, не разбившись…

… он чувствовал себя таким разбитым. Херардо погладил грудь. Сердце ныло. Он уже так привык к этой боли, к этим уколам. Постоянно пытался что-нибудь придумать, чтобы заставить Алехандро нервничать. Заставить его сказать, признаться в содеянном.

Однако его сыну все было ни по чем. Любое желание отца, любое указание он выполнял, противился, но делал. Делал это и смотрел. Наблюдал. И Херардо снова приходилось искал веревочку, за которую можно было бы дергать сына. Он не хотел, чтобы его сын жил спокойно. Херардо не мог позволить ему наслаждаться жизнью.

Как сын украл у него жизнь, так и он украдет у него спокойствие. Это будет его месть за то, что он сделал. За то, что лишил Анну жизни…


… это его жизнь. Новая. Он женатый человек. Роберто стоял у камина. Рамона сидела в кресле и наблюдала за сыном.

- Моя брачная ночь, мама, - Роберто смотрел на огонь. – Вот я и женат. Ты же этого хотела, - он даже не повернулся к ней.

- Ты сам принял решение, - напомнила ему Рамона.

- В этот раз детективы не понадобились? – спросил он, пропустив ее слова мимо ушей. – Может тебе бы стоило нанять их, чтобы они запечатлели факт моего брака. Такой пикантный вопрос. Я и моя жена.

- Роберто, какая низость, - с возмущением воскликнула Рамона и встала с кресла. – Как ты можешь?

- Это жизнь, просто жизнь, и не надо делать рассерженный вид, ты не вчера родилась, - паясничал Роберто.

- Ты стал циничным, - заметила она.

- И в чем мой цинизм? – Роберто повернулся к Рамоне.

Рамона покачала головой:

- Я надеюсь, ты не собираешься вдаваться в подробности своей брачной ночи, это просто вульгарно, Роберто, - она направилась к лестнице.

- Ну что ты, мама, - Роберто горько усмехнулся. – Ты же меня прекрасно воспитала. Послушным и сговорчивым. Ты же так этого хотела, мамочка, - с издевкой произнес он, сжимая кулаки

Рамоне не нравился этот новый Роберто. Как вообще такое могло произойти – не понимала она. Ну подумаешь, нанимала она детектива, но чтобы вот так изменился ее сын, этого она совсем не ожидала. Он постоянно напоминал ей о том, что вмешалась в его жизнь.

Роберто нашел способ воздействовать на мать. Так просто. Почему он раньше не думал об этом. Да потому что раньше он ничего этого не видел. Жил мечтами и фантазиями. Верил в любовь.

Любовь. Такое короткое слово, но сколько всего оно в себя включало… и больше боли и разочарования, и так мало счастья и радости. Брак возможен и не только по любви, и Роб этому живое доказательство.

Он посмотрел наверх. Там ждала его молодая жена. Жена, так почему же он не спешил к ней. Почему медлил? Роберто уперся руками о каминную полку. Если бы только там была Кристина, он бы тут уже не стоял. Кристина, мысленно простонал Роб. Кристина.

Роберто резко оттолкнулся от полки и поднялся наверх, зашел в свою спальню, закрыл дверь на ключ. По дороге видел, что дверь комнаты матери приоткрыта. ОН покачал головой. И здесь она хотела удостовериться. Она ждала, куда же он пойдет. Его мать хотела быть в курсе всего. Ждала подтверждений. Она их получит. Палома сидела на кровати, прижав одеяло к груди.

Роберто совершенно не обращал на нее внимания. Раздеваясь, он бросал вещи на пол, как будто торопился поскорее со всем покончить. Он лег в кровать и повернулся к ней.

- Ты женщина, я мужчина. Все естественно. Не трясись, как девочка, - ни слова одобрения, ни слова поддержки. Холод в словах, пустота в глазах… а на губах женское имя… Кристина…он думал или произнес, Роберто уже не понимал, горечь захлестнула его волной, сердце сжалось.

Палома прижала руки ко рту, осознавая, что сама выбрала себе такую жизнь…

…и жизнь продолжалась. Рамона встала в прекрасном настроении. Она знала, что молодые люди провели ночь вместе, значит брак считался свершенным. Ведь до последнего она боялась, что Роберто мог передумать, заупрямиться, но этого не произошло.

Правда Роберто встал рано утром и спустился в кабинет и уже пару часов там работал. Палома же спустилась только что. Ее вид был немного помят, под глазами темные круги.

- Тебе удалось поспать? – Рамона сама себе удивилась – ее вопрос был совершенно бестактен.

- Я, да, - Палома растерялась. – Все в порядке, - Палома постаралась взять себя в руки.

- Доброе утро, - Роберто сел на свое место.

Он не обратил внимание ни на мать, ни на жену. Молча пил кофе, читая газету. Их фото с Паломой было на первой полосе. Да. Мама постаралась. Рамона попыталась завязать беседу, но Палома коротко отвечала на вопросы, Роберто же вообще никак не проявлял себя. Рамона прекратила попытку завязать разговор, и остаток завтрака прошел в полной тишине

Роберто встал из-за стола. С губ Рамоны уже готов был сорваться вопрос, но холод в глазах остановил Рамону. Женщина не понимала всей ситуации. С одной стороны она хотела, чтобы сын женился на Паломе, с другой – он еще больше отдалился от нее.

Рамона чувствовала дистанцию, которую Роберто держал. И каждый день пропасть между ними росла. Она надеялась только на Палому. На его молодую жену. Роберто должен был возвращаться домой… и он возвращался каждый день, и каждую ночь проводил со своей женой.

В один из вечеров демонстративно захлопнул ее дверь, показывая, что он в курсе, что она следила за ним. Рамона прижала руки к груди, почему… почему он больше не пускал ее в свою жизнь? Ведь она хотела только добра своему сыну, счастья… только вот счастья совсем не было видно… Спокойная Палома, угрюмый Роберто, и она между ними… и гробовая тишина в доме, которую порой никто не решался нарушить…


…он нарушил свое слово, не сдержал. Кристина чуть не плакала, таская ногу за собой. Винсенте обещал снять гипс через неделю, но прошла одна, потом вторая, а его все не было. Отчаяние проникало в душу.

Бруно и Августа пугали ее. Один своим напором, вторая своим безразличием. Да, теперь она могла разговаривать с женщиной… женщиной, которая практически всегда молчала. И с каждым днем Кристина убеждалась, что у нее не все в порядке с головой.

Она чуть не закричала от радости, когда увидела Винсенте. Ее не смутило присутствие Алехандро, который, стоя у стены наблюдал весь процесс снятия гипса. Теперь он не появлялся у нее каждый день в комнате. Августа же наоборот стала заходить к ней. В основном она молчала. Кристина же что-то говорила. Рассказывала о своих родителях. Говорила об учебе. Иногда Августа отвечала.

Кристина говорила обо всем, кроме Роберто. Это было для нее табу, она берегла его в своем сердце, понимая, как он там мучился и страдал, забывая порой о своих страданиях. Она боялась. Боялась самой себя. Боялась, что он скажет, узнав, что с ней произошло. Примет ли он ее назад. Желание бежать и как можно скорее теплило ее надежду на спасение.

Приходил Бруно и уводил Августу. Кристина снова оставалась одна. Пустота окружала ее. Она почувствовала облегчение, когда теплый ветерок коснулся ее кожи на ноге. Теперь она сможет сбежать.

Бруно внимательно следил за ней. Он стоял в дверях, как надзиратель, казалось, что он читал ее мысли и у него даже появилась усмешка на губах. Кристина опустила глаза, неужели он догадывался, что она задумала.

- Ей надо будет давать возможность выходить на улицу, - Винсенте вытирал руки полотенцем.

- Я смогу ходить? – спросила Кристина, опуская ногу на пол.

Винсенте кивнул:

- Сможешь, но не сразу, надо разминать ногу, делать упражнения, я принес брошюрку. Ты встанешь на ноги, но не причини вред ребенку. Смотри не упади, - предупредил он ее.

Алехандро нахмурился и кивнул Бруно. Кристина замерла. Она хотела встать, но остановилась. Бруно подошел и помог ей. Кристине были противны его прикосновения, но ей пришлось их принять. Она впервые оперлась на ногу. Винсенте оказался прав, нога почти не слушалась ее. Почти два месяца в гипсу. Ей хотелось разрыдаться. Она так надеялась, так мечтала. Бруно не дал ей упасть, крепко держа ее за талию.

- Думаю, что нужен костыль, - предложил Бруно.

Алехандро задумался.

- Винсенте, она не навредит себе, опираясь на костыль? – спросил он. - Если упадет? Может же потерять ребенка. Может пока не стоит ей ходить вообще?

Надежда Кристины на побег стремительно таяла.

- Я не упаду, - Кристина чуть не заплакала. – Я не упаду. Я хочу ходить. Я буду делать разминку, - шептала она, вздрагивая.

- Я помогу, сеньор, - Бруно улыбнулся про себя, его руки еще были на талии у девушки.

Алехандро молчал. Винсенте понял, что ему нужно уходить. Больше Алехандро ничего не скажет. Бруно же все еще поддерживал Кристину. Она попыталась делать шаг, с трудом, но ей все таки удалось. Опираться на ногу было очень трудно, и Кристина поняла, что ей требовалось время, чтобы разработать ногу, снова приходилось ждать.

Бруно наблюдал за ее попытками двигаться самостоятельно, без его помощи. Опиралась теперь на подоконник, стул. Она сильная. И обязательно предпримет попытку убежать. Это видно по ее глазам…

…Бруно устало протер глаза, стоя внизу за колонной. Он наблюдал за женщинами. Кристина осторожно спускалась по лестнице. Очень упрямая женщина. Алехандро не появлялся на ранчо уже две недели, словно потерял интерес. А Бруно затаился и ждал, ждал, когда Кристина решится. Августа сидела на диване и перелистывала газету. Потом положила ее на столик и стала смотреть в окно.

Она была двухнедельной давности. Бруно купил, когда ходил за сигаретами. Решил почитать, но газета оказалась скучной и неинтересной. Куда интереснее было наблюдать за Кристиной.

Утром она как бы споткнулась, он конечно же ее поддержал и сделал вид, что не заметил, как она вытащила ключ из его кармана. Какая наивность, Бруно усмехнулся.

Она каждый день в своей комнате разминала ногу в течение всего этого времени, и уже свободно опиралась на ногу. Бруно разрешил ей выходить из комнаты, но находиться у него на глазах, делал вид, что оставлял гостиную без присмотра, затаиваясь в ожидании то колонной, то углом

Кристина думала, что он утратил бдительность, как же она ошибалась. Просто Бруно стало скучно, вот он и перестал запирать ее дверь в те дни, когда знал, что Алехнадро не приедет.

Ведь узнай его хозяин об этом, беды не миновать. В этот раз Бруно притворился, что спит. Газету положил на колени. Из-под прикрытых век видел, как Кристина крадется к входной двери. Ну и что дальше. Не сможет она выбраться. Ей просто некуда идти. Дверь закрыта. Кристина попыталась ее открыть, но безрезультатно. Оглядевшись, направилась к окну. О, Бруно улыбнулся. Он не сомневался, что эта девчонка отважна. Кристина тихо пыталась открыть окно. Сердце неистово стучало в груди – неужели… неужели она будет свободно.

- Может помочь, - тихо на ухо прошептал Бруно, он неслышно подобрался к ней. – Куда это мы собрались?

Кристина вскрикнула от испуга и чуть не упала. И снова он подхватил ее, жадно ощупывая ее тело.

- Сеньорита, верните ключ от комнаты, - Бруно уже улыбался во весь рот, он крепко держал ее, вдыхая ее запах. Он дурманил его. Сводил с ума. Но еще больше его заводило то, что она полностью находится в его власти. – Тебе от меня не скрыться.

Кристина не хотела отпускать ручку окна. Она просто не могла, до боли сжала пальцы. Вот там, за окном, за хрупким стеклом ее свобода. Каким бы хрупким не было – верный пес своего хозяина сторожил ее.

И Кристина поняла, что он знал, что она предпримет попытку сбежать. Что это доставляло ему удовольствие, веселило его, развлекало его. Конечно же. Какая она дура. Ведь ему здесь скучно – находиться в компании двух странных женщин.

- Ты хочешь, чтобы я сам проводил тебя наверх? – Бруно положил ей руки на талию. Чуть сжал. Насколько же она хрупка, нежна, но в то же время сколько в ней силы и желания жить. – Может мне тебя отнести наверх, в твою комнату на руках? – предложил он.

Кристина закрыла глаза, все ее существо кричало, душа рыдала, но она ничего не сказала. Отпустив ручку окна, она медленно расцепила его пальцы, отбросила его руки. Повернулась, прихрамывая стала подниматься по лестнице. Не доставит она ему такого удовольствия. Играть с ней в кошки мышки. Она не оставит попытки сбежать, но теперь будет умнее. Гораздо умнее.

Бруно скрестил руки на груди – невероятная женщина. Они вдвоем с Алехандро пыталась ее сломить, а она все равно карабкалась, пыталась вырваться, чтобы сбежать…

…как бы он не бежал, но от себя не убежишь. Рафаэль зашел в палату к жене. Его Луз лежала, как будто бы спала, но этот сон был обманчивым. Вокруг столько аппаратов, трубок. Он присел рядом на стул. Взял жену за руку, воцеловал пальцы.

Всегда такие теплые, они отзывалась на каждую его ласку. Сейчас же были безжизненны. Боль. Как же больно жить, дышать. И только мысль, что внутри Луз зрела новая жизнь. Это маленькое чудо. Ради которого стоило жить. Рафаэль впервые за эти недели улыбнулся. Пусть это будет дочка. Девочка с яркими глазами. Черными волосами, волной ниспадающими на плечи. Его счастье и надежда.

Винсенте зашел в палату тихо. Рафаэль. Он видел, что горе посеребрило виски еще молодого мужчины. Это добавило ему уверенности, что только Луз держала его здесь. Он понимал, что если с ней будут происходить неприятности, Рафаэль будет терять свою силу. Терять свою жизнь. И впервые за столько времени, Винсенте почувствовал уверенность.

- Держись, Рафаэль, - он тронул его за плечо.

Рафаэль вздрогнул. Он не любил, когда ему мешали быть с женой наедине. Если это можно было назвать так. Ведь у него осталось только это, всего несколько месяцев, когда он мог еще видеть ее, приходить к ней, касаться ее.

- Со мной все в порядке, - Рафаэль встал. – Ты хотел что-то сделать? Показатели вроде бы все в норме.

- Я просто зашел проведать мою пациентку. Обычный вечерний обход, - пожал плечами Винсенте.

- Хорошо, - Рафаэль взглянул на жену, - тогда я не буду мешать, - он поправил одеяло и вышел.

Винсенте даже не повернулся. Он слышал, как закрылась дверь.

- Ты мне поможешь. Ты сама лишишь его возможности подняться, - улыбнулся он. – Сама уничтожишь своего мужа…


… муж. Он теперь муж. Роберто стоял у камина с бокалом виски. Янтарная жидкость обжигала горло, согревая изнутри. Но это тепло было таким обманчивым, туманившим сознание.

Огонь в камине пылал, но согреться не получалось. Глоток виски, как язычок пламени скользил по горлу вниз, сердце стучало равномерно. Забьется ли оно еще раз так, как билось при Кристине? Когда его стук отдавался в каждой клеточке его тела. Ему хотелось дать себе волю, своим эмоциям, чувствам. Может быть даже позволить злости вырваться наружу. Но все это он наглухо закрыл, спрятал внутри себя.

Не только Роб привыкал к самому себе. Рамона тоже пыталась приспособиться к новым условиям, где вместо ее любимого сына появился чужой человек. Рамона привыкала к тому, что с ними жила еще одна женщина. Жена его сына. Она хотела ее себе в невестки и понимала, что почему-то все получилось не так, как она себе представляла.

Палома превратилась в тень. Она и раньше-то не сильно ярко себя проявляла. Рамоне это нравилось, считая, что ею будет легко управлять. А управлять было не кем. Палома жила тихо, незаметно. Старалась не попадаться на глаза. А во время обедов и ужинов только коротко отвечала на ее вопросы, не стараясь поддержать беседу.

Рамоне становилось страшно. Роб пропадал целыми днями, погрузившись в работу. Порой приходил за полночь, немного помятым. Пахнувший женскими духами. И все же каждую ночь, несмотря на это, он проводил с молодой женой. В этом она не могла его упрекнуть. Как он ей сказал – свои обязанности он выполняет.

Она видела, как сын пил, стоя у камина. Одинокий. Холодный. Неприступный. Раньше она могла подойти к нему. Обнять. Поговорить. Но не сейчас. Он близко не подпускал ее к себе. Может когда родиться ребенок, тогда и он изменится. Вернется ее прежний сын. Рамона стала подниматься по лестнице. Наверху она еще раз посмотрела на сына. Он там, но как же далеко были его мысли, как и он сам. Все встанет на свои места. Она точно была в этом уверена. Палома просто должна забеременеть как можно скорее.

Роберто чувствовал взгляд матери, но оставался равнодушным. Допил до дна виски и налил себе снова. Сознание начало притупляться. И в такой момент, он чувствовал дыхание Кристины. Он понимал, что это все действие алкоголя. Разум не получалось ни напоить, ни обмануть. Желание обнять и ненавидеть одновременно невозможно было утопить в бокале, но ему хотелось избавиться хотя бы от одного из этих чувств. Надо уехать, но еще не время.

Роберто поставил бокал на камин. Завтра его уберут. Надо лечь, выспаться. Он стал подниматься по лестнице. В свою комнату, где спала его жена. Он не заботился о том, что ее разбудит. Включал свет. Раздевался. Палома просыпалась, если спала. Она всегда с испугом и страхом наблюдала за ним. Роберто в душе усмехался. Она видела в нем монстра, может он таковым и стал? Он не знал, в кого превратился.

- Спи, я слишком устал, - он лег на свою сторону кровати. Благо кровать была большая. Можно было спать даже не соприкасаясь с друг с другом.

Палома все еще продолжала сидеть на кровати, прижимая одеяло к груди. Свет был выключен. Она прислушивалась к дыханию мужа. Оно стало ровным, глубоким. Он заснул. Только тогда она позволила себе лечь. Как он может так быстро засыпать, не понимала она. Палома повернулась на бок.

- Кристина, - мягко с нежностью произнес Роб.

Палома вздрогнула. Сколько раз уже во сне он звал другую женщину. Всегда после этого она не могла уснуть. В то время как ее муж спал спокойно. Он всегда спал спокойно, когда ему снилась Кристина. Кто эта женщина? Кто? Почему он говорил так нежно, ласково… Роберто и ласково – Палома покачала головой – это совершенно никак не вязалось с ним. С кем угодно, только не с ее мужем. Она смотрела в потолок, сон никак не шел, но она все равно заставила себя закрыть глаза, слушая дыхание мужа.


…Она выровняла дыхание. Каждый день Кристина вставала очень рано и делала разминку для ноги. Сколько раз она продумывала варианты побега, ноо Бруно всяческий раз пресекал любую ее попытку.

Казалось, что стоило Кристине только подумать о варианте сбежать, Бруно уже знал, как именно она думала сбежать. И начинал расставлять свои капканы. Хорошего пса выбрал Алехандро.

От Августы же не было никакой помощи. Она просто находилась рядом. Кристина даже боялась ее о чем либо попросить. Как-то вечером, Кристина стала спрашивать Августу – почему та вышла замуж за Алехандро, не любя. Августа лишь пожала плечами. Как она могла доверить своего ребенка этой женщине. Надо бежать. Бежать, но как?

Бруно зашел в комнату. В руке он как всегда держал газету. Он постоянно что-то читал, то журнал, то газеты. Кристина не понимала. Ей казалось, что такой человек, как Бруно не должен был бы интересоваться прессой. Детектив, фантастика – что-то в этом роде. Ну не вписывалось это в образ Бруно. Он хотел казаться простым, но это было далеко не так. Это простая уловка, чтобы ослабить бдительность.

- Спуститесь сами? – Бруно похлопал газетой по ноге.

Сегодня он не в духе. Кристина видела его раздражение.

- Сама, - она села на кровати.

- Без выкрутасов ладно, сеньорита. – Бруно вышел, оставив дверь открытой.

Кристина уже свободно наступала на ногу. Конечно, она еще немного испытывала дискомфорт, но главное она могла ходить. Августа уже спустилась. Она смотрела на фотографию в газете.

- Все женятся, - Августа протянула газету Кристине. – И зачем? Какой смысл во всем этом?

Кристина взяла газету. Августа ее удивляла. Порой ей казалось, что она жила в другом мире, в своих мыслях Она видимо запомнила их разговор, и вот сейчас показывала, что кто-то женился

Кристина покачала головой и взяла газету. Бруно поставил кофейник на стол. Кристина вздохнула. Как же она устала, устала находиться в этом доме, словно в тюрьме. Ей хотелось убежать, она готова была встать на колени перед ним и молить о снисхождении, но все было бессмысленно, Бруно никогда бы не уступил ей.

Он только забавлялся, наблюдая за ней. Она была игрушкой в его опытных руках. Алехандро почти не появлялся, что ей показалось, что он забыл о ней, но нет, скорее всего у него были заботы. Может сегодня приедет, раз Бруно такой хмурый. Одно дело указывать ей, а другое – слушать указания и выполнять.

Кристина присела за стол. Тошнота уже не беспокоила ее. Живот был еще совсем плоским, но она уже чувствовала, что что-то менялось в ней… так ведь и должно было быть. Кристина вздохнула, гоня от себя плохие мысли. Она сама порой не понимала, как выдерживала все то, что с ней происходило. Только одна надежда, что Роб ждал ее и страдал.

Кристина положила на стол газету, которую дала ей Августа. Она не поверила своим глазам – со страницы газеты на нее смотрел Роберто. Кристина побледнела, ей показалось, что сердце сейчас вырвется из ее груди, так неистово оно забилось. Она смотрела на него и сердце сжималось от боли, такой холодный, отстраненный… и кто это рядом с ним? Что за молодая женщина? Кристина похолодела. Ее мир рухнул, стоило ей только прочитать заголовок – сеньор Родригес женился на сеньорите… на глазах выступили слезы, она не смогла даже прочитать, на ком он женился.

Женился… он забыл о ней, он взял и женился, спустя месяц, женился на другой. Все утратило смысл. Если раньше ее пугало – как она ему скажет о случившемся, то сейчас это выглядело глупым и нелепым. Кому она должна была что либо объяснять?

Куда она должна бежать? Стремления все рассказать, быть услышанной, желание вырваться испарилось. Она стала медленно оседать на пол. Газета выпала из ее рук. Побег был единственной надеждой на жизнь. Сейчас же все разбилось вдребезги. Сколько ее не было. Всего месяц. Чуть больше. А Роб уже женился. А была ли любовь? Кристина свалилась на пол со стула, больно ударив коленки.

Она была в сознании, но сил у нее не осталось. Она лежала на боку и смотрела в никуда. Сообщение о его свадьбе сломило ее. Она даже не предполагала, что такое могло произойти.

- Бруно, - слегка повысив голос, позвала Августа.

Она не подбежала, не помогла. Она просто сидела и смотрела на Кристину.

Бруно зашел в комнату. Он мигом оценил ситуацию. Мгновение и он уже поднимал Кристину на руки. Его напугало ее бледное лицо. Быстрым шагом он поднялся по лестнице. Его ноша не была тяжела. Он понимал, что беременные могут терять сознание, но Кристина была в сознании, ее глаза были открыты.

- Что с тобой? – спросил он, опуская ее на кровать.

Ее вид пугал его. Холодные руки, безжизненный взгляд. Пустой и равнодушный. Бруно качнул головой. Что-то было не так. Она всегда была сильной, что же произошло, что сломило ее.

Он сел на кровать, слегка наклонился к ней. Раньше она бы вздрогнула, чуть повела бы ресницами и встретила бы его взгляд, сейчас же она даже не пошевелилась. Кристина смотрела в одну точку, она даже не плакала. Ей хотелось одного – чтобы ее все оставили в покое… она хотела умереть…

Зачем жить, когда все кончено, Роберто. Что же ты натворил? Почему? Почему так быстро забыл меня? Кристина пыталась понять, пыталась найти ответ, и не могла. У нее ничего не было, за что она могла бы ухватиться.

Бруно встал и намочил полотенце, положил ей его на лоб. Он смотрел на нее с прищуром.

- Что с тобой? – снова спросил он.

- Я хочу умереть, - едва слышно прошептала Кристина.

Даже осознание, что в ней росла новая жизнь, не останавливала ее. Зачем жить? Для чего? Если сейчас она выполняла роль инкубатора. Роб лишил ее возможности дышать.

Глаза Бруно сузились, он сжал ее плечи и надавил на нее:

- Что не так? Что ты делала перед тем, как упасть? – сухо спросил он.

Кристина смотрела на него пустыми глазами. Бруно встал с кровати ивышел из комнаты.

- Сеньора Августа, что делала Кристина, перед тем, как упала в обморок? – Бруно стоял на пороге комнаты хозяйки.

Августа расчесывала волосы. Она удивленно посмотрела на него.

- Шла есть, ты же нас позвал, - она даже пожала плечами.

Бруно задумался: что-то здесь было не так, и он никак не мог понять что.

Кристина не могла даже плакать. Рука скользнула к животу. Там маленькая жизнь. Она зачала ее от другого мужчины. Нелюбимого. А любимый – женился на другой. Так скоро, так быстро. Может мужчины не любят? Все было просто игрой, обманом. Стоило Кристине исчезнуть, как ее тут же забыли. Заменили другой.

Он хотел жениться. Роберто ни раз ей об этом говорил. Ему же надо было уезжать – хороший контракт. Роберто жил своей жизнью. Кристина не понимала этого. Она думала, что он любил ее, но все было ошибкой. Его мать была права – она ему не пара.

Так почему же ей так больно. Кристина повернулась на бок. Как понять: была любовь или ее не было. Что произошло? Если до этого ее сердце болело, душа рыдала, то сейчас она не чувствовала ничего, кроме одного – она не хотела больше жить. Смысл жизни был потерян. Она не знала, что теперь делать. Для чего все? Зачем? Зачем ей есть? Зачем дышать?...

... продолжение тут https://www.asienda.ru/post/28500/

Рейтинг поста:  +11